Интернациональное воинское захоронение стало объектом исторического наследия
Братская могила, расположенная в ермолинском сквере, недалеко от Дома культуры, теперь будет охраняться как памятник истории и культуры. Ее включили в единый государственный реестр объектов культурного наследия народов Российской Федерации.
К истории воинского захоронения наши журналисты и краеведы обращались не раз. Так, в «Боровских известиях» от 19 июля 2017 было опубликовано целое исследование Сергея Глухарева, посвященное этим военным событиям, по материалам архивных документов 33-й армии генерала Михаила Ефремова. 14 ноября 2018 в газете «Уголок России» появился очерк краеведа Аллы Жилинской «История открытия памятника павшим в боях за Ермолино».
Монумент воздвигнут при участии горожан в 1948 году на средства Совета министров Латвийской ССР и посвящен бойцам 43-й латышской дивизии. Однако само захоронение, по мнению краеведов, на самом деле интернационально: среди командиров самих латышских стрелков были этнические русские, также здесь покоятся останки бойцов-сибиряков Красной Армии, участвовавших в освобождении.
Как это было
Ермолино, Русиново и Инютино, по свидетельству историков, вписаны в летопись Победы не только героической, но и кровавой строкой – по количеству жертв с обеих сторон.
По мнению Сергея Глухарева, причин больших потерь у советских войск в начале войны было множество, они заключались, помимо прочего, в недостаточности вооружения и военного опыта на тот момент. В то же время, как свидетельствует Сергей Глухарев, опираясь на исследование архивных документов, «вся территория Боровского района была превращена вермахтом в сеть сильно укрепленных опорных пунктов. Гитлер дал личное указание любой ценой удержать район одного из древнейших русских городов – Боровска (Журнал боевых действий немецкой группы армий «Центр», записи от 30.12.1941 г. — 01.01.1942 г.). «И немецкие гарнизоны стояли насмерть, проявляя мужество и воинское мастерство. Глухарев также приводит данные из архивов о том, что наше положение значительно улучшилось после включения в боевой состав армии Ефремова кадровой сибирской 93-й дивизии. Он ссылается на боевое донесение штаба, которое свидетельствует о том, что операция по освобождению Ермолино началась 30 декабря 1941-го года. Всего же на штурм укрепленного района Ермолино-Инютино были брошены две дивизии: 113-я стрелковая, бывшая дивизия народного ополчения (командир — полковник Константин Иванович Миронов) и 201-я Латвийская стрелковая (под командованием полковника Генриха Генриховича Паэгле). Пехотинцы были усилены танковым подразделением 5-й танковой бригады (командир — подполковник Михаил Гордеевич Сахно).
Почему так много жертв
Атака бойцов 1292-го стрелкового полка 113-й стрелковой дивизии при поддержке 5-й танковой бригады захлебнулась.
«Под действием сильного огня противника продвижение остановлено, подразделения полка залегли в 300 метрах от Ермолино. Есть боевые потери»,- говорится в боевом донесении.
Причиной неудачи первого наступления и потерь среди танкистов стало заминированное шоссе, которое они встретили, наступая по дороге в Ермолино.
«Наши танки были обстреляны ураганным минометным огнем и вышли из строя, пехота залегла по обе стороны от шоссе. Вечером 30 декабря к операции по освобождению Ермолино подключился 122-й стрелковый полк 201-й Латвийской дивизии», — пишет Сергей Глухарев. Позже она была переименована в 43-ю Гвардейскую Латышскую стрелковую Рижскую дивизию. В боях под Наро-Фоминском и Боровском потеряла 55 процентов своего личного состава. Трагической стала гибель разведгруппы. Алла Жилинская приводит рассказы очевидцев о том, что когда разведчики выдвинулись к аэродрому в окрестностях Ермолино, они не ожидали пулеметных очередей немцев, затаившихся на чердаках крайних домов: «Тишина подвела наших солдат. Все погибли практически без боя».
Одна на всех
Тем не менее стрелковый полк 201-й Латвийской дивизии отбил у фашистов Курьяново и начал передовыми подразделениями выдвигаться к северной части Ермолино. А 191-й стрелковый полк дивизии продолжил выдвижение на Инютино. Краевед Сергей Глухарев в своей статье излагает свою версию о том, что Ермолино могли бы освободить гораздо раньше, если бы не приказ генерала Георгия Жукова. По распоряжению полководца, первоочередной задачей стал именно Боровск, который для Гитлера был важен не только стратегически, но и как символ поверженной им русской старины. В 33-й армии Михаила Ефремова все силы были брошены на взятие древнего города – к Новому году. Для того чтобы выбить врага из Ермолино, из 113-й дивизии оставили только 1292-й стрелковый полк. Из Латвийской 201-й дивизии —
один 122-й стрелковый полк. Против них немцы выставили артиллерию, минометы, крупнокалиберные пулеметы.
«Все подходы и дороги оборонялись в пролесках и лесах подвижными группами автоматчиков и с ручными пулеметами»,— приводит исторические факты из архивных источников Глухарев.
На четвертый день боев задачу еще усложнили: атаковать укрепрайон должен был лишь 122-й стрелковый полк Латвийской 201-й дивизии под командованием полковника Петра Соколова… По приказу генерала Ефремова все остальные были переброшены под Боровск, в район Комлево, там не хватало сил для активного наступления. Недооценив стрелков, противник тоже двинулся к Боровску, у Ермолина остались отдельные группы прикрытия. И враг просчитался — 3 января 1942 года стрелки малым числом выбили фашистов из Ермолина. К слову, так называемая Латвийская дивизия этнически на самом деле была интернациональной. Бок о бок в ней сражались и русские, и латыши.
За мужество и героизм, проявленные при освобождении Боровского района, 109 её военнослужащих были награждены орденами и медалями. Например, лейтенант Игорь Михайлович Березкин, командир 1-го батальона 122-го стрелкового полка 201-й Латвийской дивизии. Его подразделение непосредственно освобождало Ермолино. Он был удостоен ордена Красного Знамени. Не смог получить свою награду павший под Ермолино красноармеец Роберт Якобович Рейнхолд. Награжден орденом Красного Знамени командир взвода полковой разведки лейтенант Борис Иванович Олесов, который при наступлении на Ермолино одним из первых поднял в атаку свой взвод – и получил тяжелое ранение.
Безымянные
Военные части двигались вперед, наступая на врага. И в тот момент было не до мертвых – нужно было спасать живых. По воспоминаниям Натальи Овчинниковой, которые приводит в своем очерке «История открытия памятника павшим в боях за Ермолино» краевед Алла Жилинская, части нашей армии форсировали наступление, а местных жителей осталось мало, поэтому трупы никто не убирал. Лишь ранней весной женщины захоронили останки погибших в воронке от авиабомбы. Летом на месте погребения установили воинскую пирамидку со звездой. Однако не всех бойцов удалось захоронить сразу. Как сообщается в очерке Аллы Жилинской, с возвращением на аэродром авиаполка эту работу выполняли солдаты, в апреле 1942-го года у развилки дорог появилась братская могила. И все же останки бойцов встречались в лесах вплоть до 1947-го года. «Николай Фирсов, житель деревни Инютино, работник районной организации связи был возмущен тем, что по лесам — останки тех, кто героически сражался за Победу, — рассказывает Алла Жилинская — Он не раз писал в официальные районные инстанции, но, по его словам, ничего не менялось. Наконец, обратился к влиятельному москвичу, который по своим делам оказался в здешних местах».
А тот рассказал эту печальную историю другу, корреспонденту тогда одного из крупнейших советских печатных СМИ — «Красная звезда». Журналист не только написал о позорной ситуации в своей газете, но и отправил экземпляр номера с вышедшей статьей в Ригу.
Чтобы помнили
Скандальная история дошла до Совета министров Латвийской ССР. Руководство республики приняло решение выделить средства на погребение останков бойцов и создание мемориала. Чтобы захоронить останки погибших, латыши наняли местных жителей Ивана Баранова и Николая Волкова. Им абсолютно бескорыстно помогали многие ермолинцы. Краевед Алла Жилинская ссылается на воспоминания ныне живущего в селе Рябушки Ивана Чеснокова, механика боровской автоколонны, бывшего воспитанника детского дома: «Мы, мальчишки, не только наблюдали, но и сами участвовали в перезахоронении. Подъедет телега с ящиками, мы уже здесь».
Однако идея создания братской могилы в центре города на месте, где горожане привыкли проводить свой досуг, понравилась не всем ермолинцам. Матвею Бойцову удалось убедить активистов – текстильщиков, и памятник все же возвели на месте проведения массовых гуляний. Монумент из бронзовых плит, доставленных из Риги, устанавливали советские военнослужащие. К постаменту с лицевой стороны примыкают две металлические доски с надписью на латышском и русском языках: «Вечная слава героям-солдатам, сержантам и офицерам 43-й Гвардейской Латышской стрелковой Рижской дивизии, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.».
Сегодня Братская могила по-прежнему находится в центре города, в сквере, недалеко от дома культуры. Полностью установлены и высечены на плитах имена и фамилии освободителей — русские и латышские.
Last modified: 23.07.2019
